Лев Толстой
Война и мир (88)

Лев Толстой
Война и мир (88)

Глава VII

Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.

Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse!^[1] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? — спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.

— C'est l'épée de Frédéric le Grand, que je…^[2] — начала было она, но Ипполит перебил ее словами:

— Le Roi de Prusse… — и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:

— Voyons à qui en avez vous avec votre Roi de Prusse?^[3]

Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.

— Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement…^[4] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse.^[5]

Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.

— Il est très mauvais, votre jeu de mot, très spirituel, mais injuste, — грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. — Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le méchant, ce prince Hippolytel^[6] — сказала она.

Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.

— Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, — говорил l'homme à l'esprit profond,^[7] — почему же SS не может получить той же награды?

— Je vous demande pardon, une tabatière avec le portrait de l'Empereur est une récompense, mais point une distinction, — сказал дипломат, un cadeau plutôt.^[8]

— Il y eu plutôt des antécédents, je vous citerai Schwarzenberg.^[9]

— C'est impossible,^[10] — возразил другой.

— Пари. Le grand cordon, c'est différent…^[11]

Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.

— Мне это очень нужно, — сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких-то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.

Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain dîner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez.^[12]

В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.

VII

Когато Борис и Ана Павловна се върнаха в общата група, там разговорът бе вече завладян от княз Иполит. Като се премести на края на креслото си, той каза:

— Le Roi de Prusse!^[1] — и се засмя, като каза това. Всички се обърнаха към него. — Le Roi de Prusse? — попита Иполит, отново се засмя и отново спокойно и сериозно се намести в дъното на креслото си. Ана Павловна го почака малко, но тъй като изглеждаше, че Иполит) решително не иска да приказва повече, тя заговори как безбожният Бонапарт откраднал в Потсдам шпагата на Фридрих Велики.

— C’est l’épée de Frédéric le Grand, que je^[2]… — почна тя, но Иполит я прекъсна с думите:

— Le Roi de Prusse…^[3] — и отново, щом се обърнаха към него, се извини и млъкна.

Ана Павловна се понамръщи. Mortemart, приятел на Иполит, се обърна решително към него:

— Voyons, à qui en avez-vous avec votre Roi de Prusse?^[4]

Иполит се засмя така, сякаш се срамуваше от смеха си.

— Non, ce n’est rien, je voulais dire seulement^[5]… (Той смяташе да повтори шегата, която бе чул във Виена и която през цялата вечер се канеше да каже.) Je voulais dire seulement que nous avons tort de faire la guerre pour le Roi de Prusse.^[6]

Борис се усмихна предпазливо, тъй че усмивката му можеше да се сметне за подигравка или за одобрение на шегата в зависимост от това, как тая шега щеше да бъде приета. Всички се засмяха.

— Il est très mauvais, votre jeu de mot, très spirituel, mais injuste — като се заканваше със сбръчканото си пръстче, рече Ана Павловна. — Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah! Le méchant, ce prince Hippolyte!^[7] — каза тя.

През цялата вечер разговорът не затихна, като се въртеше предимно около политическите новини. В края на вечерта, когато заговориха за раздадените от царя награди, той особено се оживи.

— Нали N.N. получи миналата година табакера с портрет — каза l’homme à l’esprit profond^[8], — защо пък S.S. да не може да получи същата награда?

— Je vous demande pardon, une tabatière avec le portrait de l’Empereur est une récompense, mais point une distinction — рече дипломатът, — un cadeau plutôt.^[9]

— Il y eu plutôt des antécédents, je vous citerai Schwarzenberg.^[10]

— C’est impossible^[11] — възрази другият.

— Обзалагам се. Le grand cordon, c’est différent…^[12]

Когато всички станаха да си отиват, Елен, която много малко бе говорила през цялата вечер, отново се обърна към Борис с молба и с любезна, многозначителна заповед да отиде във вторник у тях.

— Това ми е много необходимо — каза тя с усмивка, като погледна Ана Павловна, и Ана Павловна със същата тъжна усмивка, която придружаваше думите й, когато споменаваше за своята високопоставена покровителка, потвърди желанието на Елен. Като че тая вечер от някои казани от Борис думи за пруската войска Елен изведнъж усети необходимостта да го види. Тя сякаш му обещаваше, че когато той отиде във вторник, тя ще му обясни тая необходимост.

Във вторник вечерта, когато отиде във великолепния салон на Елен, Борис не чу никакво обяснение защо е трябвало да отиде. Имаше и други гости, графинята малко разговаря с него и само на сбогуване, когато й целуваше ръка, тя с една странна липса на усмивка, неочаквано и шепнешком му каза:

— Venez demain dîner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez.^[13]

През това свое пребиваване в Петербург Борис стана близък човек в къщата на графиня Безухова.