Метаданни
Данни
- Година
- 1865–1869 (Обществено достояние)
- Език
- руски
- Форма
- Роман
- Жанр
- Характеристика
- Оценка
- 6 (× 2 гласа)
- Вашата оценка:
История
- — Добавяне
Метаданни
Данни
- Включено в книгите:
-
Война и мир
Първи и втори том
Война и мир
Трети и четвърти том - Оригинално заглавие
- Война и мир, 1865–1869 (Обществено достояние)
- Превод от руски
- Константин Константинов, 1957 (Пълни авторски права)
- Форма
- Роман
- Жанр
- Характеристика
- Оценка
- 5,8 (× 82 гласа)
- Вашата оценка:
Информация
- Сканиране
- Диан Жон (2011)
- Разпознаване и корекция
- NomaD (2011-2012)
- Корекция
- sir_Ivanhoe (2012)
Издание:
Лев Николаевич Толстой
Война и мир
Първи и втори том
Пето издание
Народна култура, София, 1970
Лев Николаевич Толстой
Война и мир
Издательство „Художественная литература“
Москва, 1968
Тираж 300 000
Превел от руски: Константин Константинов
Редактори: Милка Минева и Зорка Иванова
Редактор на френските текстове: Георги Куфов
Художник: Иван Кьосев
Худ. редактор: Васил Йончев
Техн. редактор: Радка Пеловска
Коректори: Лиляна Малякова, Евгения Кръстанова
Дадена за печат на 10.III.1970 г. Печатни коли 51¾
Издателски коли 39,33. Формат 84×108/32
Издат. №41 (2616)
Поръчка на печатницата №1265
ЛГ IV
Цена 3,40 лв.
ДПК Димитър Благоев — София
Народна култура — София
Издание:
Лев Николаевич Толстой
Война и мир
Трети и четвърти том
Пето издание
Народна култура, 1970
Лев Николаевич Толстой
Война и мир
Тома третий и четвертый
Издателство „Художественная литература“
Москва, 1969
Тираж 300 000
Превел от руски: Константин Константинов
Редактори: Милка Минева и Зорка Иванова
Редактор на френските текстове: Георги Куфов
Художник: Иван Кьосев
Худ. редактор: Васил Йончев
Техн. редактор: Радка Пеловска
Коректори: Лидия Стоянова, Христина Киркова
Дадена за печат на 10.III.1970 г. Печатни коли 51
Издателски коли 38,76. Формат 84X108/3.2
Издат. №42 (2617)
Поръчка на печатницата №1268
ЛГ IV
Цена 3,38 лв.
ДПК Димитър Благоев — София, ул. Ракитин 2
Народна култура — София, ул. Гр. Игнатиев 2-а
История
- — Добавяне
Глава XIV
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1-го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший по пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов — значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме — значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско-цнаймской дороги на венско-цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско-цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было идти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата попытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этой целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы и те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов) хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал-адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско-цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем, в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в двадцати пяти верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murât. Schoenbrunn, 25 brumaire
en 1805 à huit heures du matin
Il m’est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mécontentement. Vous ne commandez que mon avant-garde et vous n’avez pas le droit de faire d’armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d’une campagne. Rompez l’armistice sur-le-champ et marchez à l’ennemi. Vous lui ferez déclarer que le général qui a signé cette capitulation n’avait pas le droit de le faire, qu’il n’y a que l’Empereur de Russie qui ait ce droit.
Toutes les fois cependant que l’Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n’est qu’une ruse. Marchez, détruisez l’armée russe… vous êtes en position de prendre son bagage et son artillerie.
L’aide-de-camp de l’Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n’ont pas de pouvoirs: celui-ci n’en avait point… Les Autrichiens se sont laissé jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide-de-camp de l’Empereur.
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а четырехтысячный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
XIV
Чрез свой разузнавач Кутузов получи на първи ноември едно известие, което поставяше командуваната от него армия в почти безизходно положение. Разузнавачът съобщаваше, че след като минали по виенския мост, французите са се насочили с грамадни сили към съобщителната връзка на Кутузов с войските, които идеха от Русия. Ако Кутузов би решил да остане в Кремс, сто и петдесет хилядната армия на Наполеон би го отрязала от всички съобщителни линии, би обкръжила неговата четиридесетхилядна изморена армия и той би се озовал в положението на Мак при Улм. Ако Кутузов би решил да изостави пътя, който водеше към съединяването му с войските от Русия, той трябваше да навлезе без път в непознати места на Бохемските планини, бранейки се от превъзхождащ го по сили неприятел, и да се прости с всяка надежда за свързване с Буксхевден. Ако пък Кутузов би се решил да отстъпи по пътя от Кремс към Олмюц, за да се съедини с войските от Русия, той би рискувал да бъде изпреварен по тоя път от французите, които бяха минали по моста във Виена, и да бъде принуден по тоя начин да приеме сражение през време на поход с всичкото тежко снаряжение и с обозите си, като има срещу себе си неприятел, който е триж по-многоброен от него и го е обградил от две страни.
Кутузов избра последното разрешение.
Според съобщението на разузнавача французите, след като минали виенския мост, тръгнали в усилен марш към Цнайм, който беше по пътя на отстъплението на Кутузов, и били на повече от сто версти пред него. Ако стигнеше Цнайм преди французите, можеше да има голяма надежда да спаси армията; позволеше ли на французите да го изпреварят в Цнайм — това значеше да изложи сигурно цялата армия на позор като улмския или — на обща гибел. Но невъзможно бе да изпревари французите с цялата си армия. Пътят на французите от Виена до Цнайм беше по-къс и по-добър от пътя на русите от Кремс до Цнайм.
През нощта, когато получи съобщението, Кутузов бе изпратил четирихилядния авангард на Багратион направо през планините от кремско-цнаймския път за виенско-цнаймския. Багратион трябваше да направи тоя преход без почивка, да спре с лице към Виена и с гръб към Цнайм и ако успееше да изпревари французите, трябваше да ги задържа, колкото можеше. А самият Кутузов, с всичките си обози и артилерия, потегли към Цнайм.
След като измина с гладни и боси войници в бурна нощ без път през планините четиридесет и пет версти и като изгуби една трета от хората си, които изостанаха, Багратион излезе в Холлабрун на виенско-цнаймския път няколко часа по-рано от французите, които приближаваха към Холлабрун от Виена. Кутузов трябваше да върви още цяло денонощие с обозите си, за да стигне до Цнайм, и затова, за да спаси армията, Багратион трябваше с четири хиляди гладни, измъчени войници да задържа едно денонощие цялата неприятелска армия, която се срещна с него в Холлабрун, нещо очевидно невъзможно. Но странната съдба направи невъзможното възможно. Успехът на измамата, чрез която виенският мост падна в ръцете на французите, накара Мюра да се опита да измами и Кутузов. Когато срещна по цнаймския път слабия отряд на Багратион, Мюра помисли, че това е цялата армия на Кутузов. За да може да смачка сигурно тая армия, той чакаше закъснелите по пътя от Виена войски и за тая цел предложи тридневно примирие при условие — ни едната, ни другата войска да не променя положението си и да не мърда от местата си. Мюра уверяваше, че вече се водят преговори за мир, поради което, за да се избегне безполезно кръвопролитие, той предлага примирие. Австрийският генерал граф Ностиц, който беше на аванпост, повярва на думите на парламентьора на Мюра и отстъпи, като откри отряда на Багратион. Друг парламентьор отиде в руските линии да съобщи същото известие за мирни преговори и да предложи на руските войски тридневно примирие. Багратион отговори, че не може нито да приема, нито да не приема примирие и изпрати при Кутузов адютанта си с донесение за направеното му предложение.
За Кутузов примирието беше единствено средство да спечели време, да даде възможност на измъчения Багратионов отряд да си почине и да прекара макар и само с още един преход до Цнайм обозите и тежкото снаряжение (движението на които бе скрито от французите). Предложението за примирие даваше единствената и неочаквана възможност да се спаси армията. Щом получи това известие, Кутузов веднага изпрати в неприятелския лагер командирования към него генерал-адютант Винценгероде. Винценгероде трябваше не само да приеме примирието, но и да предложи условия за капитулация, а в същото време Кутузов изпрати адютантите си назад, за да ускорят колкото е възможно движението на обозите на цялата армия по кремско-цнаймския път. Измъченият, гладен отряд на Багратион трябваше сам да прикрива това движение на обозите на цялата армия, като стои неподвижен пред един неприятел, осем пъти по-силен от него.
Очакванията на Кутузов се изпълниха както в това, че предложенията за капитулация, които не го задължаваха с нищо, можаха да дадат време на част от обозите да минат, така и в това, че грешката на Мюра щеше да се открие много скоро. Бонапарт, който се намигаше в Шьонбрун, на около двадесет и пет версти от Холлабрун, щом получи донесението на Мюра и проекта за примирие и капитулация, съзря измамата и надписа на Мюра следното писмо:
Au prince Murai, êchoenbruiin, 25 brumaire en 1805 à huit heures du matin.
Il m’est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mécontentement. Vous ne commandez que mon avant-garde et vous n’avez pas le droit de faire d’armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d’une campagne. Rompez l’armistice sur-le-champ et marchez à l’ennemi. Vous lui ferez déclarer, que le général qui a signé cette capitulation, n’avait pas le droit de le faire, qu’il n’y a que l’Empereur de Russie qui ait ce droit.
Toutes les fois cependant que l’Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n’est qu’une ruse. Marchez, détruisez l’armée russe… vous êtes en position de prendre son bagage et son artillerie.
L’aide-de-camp de l’Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n’ont pas de pouvoirs: celui-ci n’en avait point… Les Autrichiens se sont laissé jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide-dercamp de l’Empereur.
Адютантът на Бонапарт препускаше коня с все сила към Мюра с това страшно писмо. Самият Бонапарт, който не се доверяваше на генералите си, се движеше с цялата гвардия към полесражението, страхувайки се да се изпусне готовата жертва, а четирихилядният отряд на Багратион весело палеше огньове, сушеше се, топлеше се, за пръв път от три дни вареше каша и никой от хората на отряда не знаеше и не мислеше за онова, което го очакваше.