Николай Теллалов
Девушка и Дракон (4)

4

Посчитав школьный вечер 27 декабря в честь Нового года пустой тратой времени, Наташа осталась дома. Отчим взял у кореша празничные смены, надеясь на премиальные, мать укатила к сестре на другой край города. Наташа взохнула свободно. Она повозилась до сумерек в кухне, мучаясь над пельменями, оладьями и прочими ястиями, а потом села и с чувством сыграла длинное-предлинное пупурри из вальсов, оставив дверь балкона, несмотря на скверную погоду, приоткрытой. Когда Нуми вошел, бесшумный как тень, она заметила его отражение в лакированой поверхности фортепиано. Наташа запела. Голос у нее был совсем неплохим и назвать его истинно певческим мешало только то, что пела она черезвычайно тихо. Для слуха дракона помеха эта была более чем преодолима. В полировке инструмента девочка видела своего чудного мальчика. Он слушал музыку как заколдованный. Таким же образом замирали, покачиваясь, кобры перед дудкой факира и девочку в первый раз не передернуло при мысли о змеях. После долгого, как ей казалось, знакомства с Нуми, она начинала испытывать к этим существам с недоброй славой почти благосклонное любопытство. Девочка уже знала, что молодые драконьи девицы бывают ядовиты, и это ее страшно развеселило, вызвав забавное недоумение огнедышащего мальчика.

Будучи в школе скорее молчаливкой, Наташа не очень терзалась диллемой как бы из-под тишка и безопасно похвастать перед подругами об своем уникальном друге. Да и подруг-то было не то, чтобы негусто, а прямо кот наплакал. Лучшей считалась Настя с пятого этажа, которая переписывалась с чехом (ибо родители ее не работали на секретном заводе; письма же, однако она передавала отцу незапечатанными, потом он их отправлял с Главпочтамта). Настя имела самое сильное влияние на Наташин орбаз мысли, на поведение и мнения. Училась она в девятом классе и была в нем комсоргом. Иногда это спасало Наташу от гнева учителей — Настя частенько на учкоме успевала успокоить раздражение педсовета по поводу непоявления родителей Наташи на вызовы в школу, равно как и на родительские собрания.

Но Настя была человеком прямолинейным (ну, не совсем как римский десятник Георгий, про которого Наташа твердо, как никто другой знала, что действительно сей муж заколол дракона-отщепенца), покровительствующим, и на туманный и пугливый намек Наташи о дружбе со сверхъестественным существом, енергичная и ладная Настя отреагировала категорично:

«Перестань как бабулька суеверничать! Еще на Лысую гору в Киев на помеле захоти поехать. Не ровен час, и в Курганное тебя увезут»

В поселке Курганном находилась психбольница.

Наташа замолчала. А через неделю в вышеупомянутое селение повезли троих хлопцев с ожогами второй степени, поломаными ребрами и конечностями, и вопящими о бесах с глазищами как автомобильные фары. После этого, по вполне понятным причинам, Наташа окончательно примирилась со своим положением почти что двоедушника и ей расхотелось делиться своей тайной. А и зачем? Кто бы смог ее понять лучше, чем этот только на первый взгляд кажущийся странным парнишка, как будто одетый с головы до пят в плотно прилегающее трико с разцветкой тропической ящерицы, с прямо-таки вампирскими крыльями за плечами и янтарными глазами благородного принца. Закордонная группа «Кисс» с фашистским знаком в названии имела фасон пострашнее. Нуми же был просто сокровищем. Никто никогда не выслушивал ее так внимательно, не пытаясь сразу же давать советы, не был так отзывчив на ее вопросы, никто так естественно и нежно не брал ее за ладошку словно стеклянную, когда Наташа начинала дрожать от вспомненной обиды всередине рассказа о нехитрой своей девчоночьей жизни. Мало кому Наташа отваживалась поплакать на плече, чувствуя робкое и вместе с тем изполненое волшебного могущества прикосновение к своим волосам. Кто другой мчал ее на спине промеж крыльев по диковинным заграницам со скоростью пули, что странно не ощущалось как черезчур быстрое движение (когда однажды Наташу покатали на мопеде, она окоченела от страха, но не из-за ветренной езды не любила она про этот случай вспоминать). Кто, неся ее на руках как невесту, парил с ней над ярко освященной Ейфелевой башней или ночной Венецией?

Очень скоро они повадились летать на Британские острова каждую ночь.

«Твои учителя называют это английским?» — удивился как-то раз Нуми.

Потом голос крови матери-ирландки уступил место симпатии к Наташе и, через регулярные полеты в туманный Альбион, Наташины отметки по английскому прочно завоевали четверочный плацдарм. Но популярности это ей в глазах учительницы не прибавило. Музыкальный Наташин слух впитывал в Лондоне диалект кокни, что вызывало у преподавательницы глухое раздражение. Из-за насаждаемого в 130-ой школе какого-то гарлемского прононса, пятерки Наташа не получала, но зато английские девчонки, с которыми она болтала по вечерам, считали ее не то немкой, не то француженкой. Слетали однажды и в Ирландию. Там Нуми показал крохотный городок, где Наташа заметила — или скорее вообразила — отдаленное сходство его жителей с профилем своего друга. В католической часовне городишки чудно гудел великолепный орган.

Но нельзя сказать, что Наташа все время болтала, словно наверстывая упущенное. Нуми тоже радовался ее вниманию, рассказывая о чудесах подлунного мира или о своем родном доме, где помимо драконов жили гуманоиды типа сказочных ельфов, гномом и тролей.

«А почему их нет на Земле? Леших, водяных, бродниц, берегинь…»

«Эмигрировали. Или вымерли.»

«Как так вымерли?!»

«… А ты знаешь сколько китов бороздило море-океан лет всего сто назад? Столько же было и русалок с рыбьими хвостами. И дело это одних только рук гарпунщиков, среди волн, где пешком не разгуляться. А на суше…»

Ответ пугал Наташу, ибо длинной вереницей за ним ползли новые вопросы, часть ответов на которые девочка не желала знать… но догадывалась.

Однако обычно она почти не задавала вопросов. Принеся ее после очередного путешествия, Нуми тактично отворачивался, пока Наташа, облачившись в ночную рубашку, не забиралась под одеало. Потом он садился у изголовья и говорил о следующем круизе. Наташа засыпала в четвертом, а то и пятом часу ночи, держа его за чешуйчатую ладонь. Затем Нуми осторожно поправлял ей одеало и раскиданые по подушке волосы, неощутимый как дрема, и умудрялся уходить, закрыв за собою дверь балкона на шпингалет.

* * *

Наташа окончила песню и обернулась. Улыбки заменили им приветствие.

— Пойдем, покушаем — сегодня я одна здесь хозяйка!

Нуми одобрил ужин. Наташа почти не ела, любуясь новизне ощущения — смотреть на своего парня за столом, как хвалит с набитым ртом ее кухонное изкусство. Девочка предложила посидеть и поболтать немного перед вояжем.

Но слетать никуда не довелось. Пришла внезапно Настя, вся в пятнах гнева. На вечере у нее увели ухажера. И то, кто?! Любка Бакланова, стерва! …и пошло, и поехало. Настя ходила взад-вперед по кухне, а Наташа прятала улыбку. В ее комнате, в собственной ее кровати спал дракономальчик. Наташа уговорила его остаться, в случае если Насте надоест ершиться и вспомнит, что пора бы да и баиньки. И хотя момент этот наступил довольно-таки поздно, Наташа не расстроилась.

И ложась потом в пропитаную каким-то легчайшим ароматом постель, она заснула на седьмом небе.

* * *

— Новый год делает вам, людям сильное впечатление, — заметил 31-ого декабря около пяти часов вечера Нуми, — и я сделаю тебе подарок, какой тебе и не снился!

Для подарка требовалось много свободного времени, и Наташа соврала матери, что идет с соседкой встречать Новый год. Настя уже успела упорхнуть, и поймать девочку на слове было непросто. Но если бы не вдруг почувствовавшая себя худо тетка, не выкроить бы Наташе вольных часов с половины шестого вечера до семи утра следующего дня.

— Как раз хватит, — рассудил драконий мальчик. — А твоя тетя, не слишком ли больна?

— Она всегда болеет по празникам — не любит встречать их в одиночку!

Нуми ухмыльнулся, хотя и не понял полностью смысла тетушкиной хвори. Он теребил висящий на шее камушек невиданного цвета с какими-то гравюрами, которые вроде бы играли танцы телевизионных помех после конца программы. Наташа пока не спрашивала — Нуми всегда все сам объяснял.

— Ну и болван же я был раньше! Только сейчас догадался о Диске!

— Диске?

— Это сюрприз! Просто Земля такая… внушительная, она родина предков и просто забываешь о действительно чудесных вселенных. Ну, в путь!

Они взлетели с балкона как обычно свечой вверх, но не легли на горизонтальный курс, а продолжали прямо на звезды.

— Лучше по дороге не разговаривать! — предупредил дракон. — Хотя я и выпросил у брата Талисман Пути, мне нужно полное сосредоточение, вселенная Диска не совсем смежна с нашими.

Наташа была готова молчать как рыба, если бы он ее попросил, хоть целый год. Она верила ему как себе, даже больше, потому что сама с собой не всегда была в ладах.

Девочка и дракон поднимались все выше и выше. Звезды перестали мерцать и уже словно кололи своими лучами и — о, странно! — каждая словно пела свою мелодию на хрустальной струне, почти неслышно, как бормотанье занятого любимым делом муравья. Эти звуки/незвуки подобно натянутым внематериальным нитям пронзали тело Наташи. Музыка сфер? — предположила восхищенная девочка — Оратория звезд, хораль Галактики?

Они проткнули какой-то эфирный слой неонового сияния, и тональность Вселенной сделалась отчетливее. Земной шар, просто нереально прекрасный отдалялся пугающе стремительно. Дракон и девочка твердо держали направление на прекрасных Волосынь, как вдруг сам Космос мигнул огромным веком, отчего Наташе на долю секунды сделалось неописуемо дурно. Спустя мгновение она огляделась. Нумихразор, почти полностью в драконоподобном воплощении, несся над колоссальной стеной, вьющейся в бесконечность. Она была пестра как титаничная анаконда с кожей из агата, нефрита и других камней. С одной стороны — Наташа терялась, где лево, где право, где верх, а где низ; быть может Стена надвисала над ними как киль огромного корабля — промелькнуло титаничное завихрение света с пояском газово-пылевых туманностей. Звезды просто кричали свои арии в каждую клеточку тела, но могучих опер здесь было видимо-невидимо, словно девочка и дракономальчик пролетали мимо вереницы незримых храмов, из чьих раскрытых врат изторгались потоки хорового пения под органную музыку, восхваляя своих Создателей. Нуми снизил скорость, и вскоре Наташа различила, что по лабиринтным мощеным дорогам и пересекающимся лестницам Стены ползут словно букашки по дереву всадники на конях, повозки и нечто, что при некотором свободном толковании можно было бы отождествить с всадниками, лошадьми и повозками. Через равные промежутки дорог высились или же торчали всторону как ржавогранитные наросты каменные форты с вздувающимися от света ближайших солнц стягами из тончайшей материи невероятных цветов. Стражники в шипастых панцирях ходили взад-вперед, не подчиняясь законам притяжения — как и все путешественники по Стене — по любой плоскости, словно мухи. Впрочем, некоторые действительно походили телами на мух, через вычурные вырезы в шлемах поблескивали фасетные глаза. Были и другие, чьи формы Наташа не посмевала угадывать. В подножии крепостей копошились диковинные рынки и базарища (совсем условно сказано «в подножии», ибо некоторые наползали подобно лишайнику на укрепления твердынь).

«Стена Вечности — произнес багрово-синим мерцанием голос дракономальчика в голове Наташи. — Когда-нибудь осмотрим несколько селений купцов и охранительные турэли изнутри»

Наташа широко разкрытыми глазами ребенка все дивилась и смотрела. Дозорные салютовали дракону, Нуми в ответ покачивал крыльями. Летящие мимо силуэты тоже приветствовали их, и девушка подумала, что самое утомительное на шляху Вечности, это не сорвать голос, здороваясь и желая счастливого пути каждому встречному. И еще она подумала, как несчастна Земля, не ведающая о чудесах множественной Вселенной. Мелькнула летучей мышью мысль о глобальном карантине родного мира… как рассадника черезчур технизированной и опасной расы с высокими показателями агрессивности. Эта мысль не понравилась девочке.

И она продолжила следить за одурманивающими пейзажами. Девочка даже подметила, что на поверхности растут деревья-недеревья, кусты-некусты, но какие-то минеральные кораллы — малахитовые, гранатовые, серебрянные, аквамариновые…

Вдруг опять что-то мигнуло…, и симфония звезд уже была единственной, неопределимо другой, хотя сами они выглядели совсем знакомо. В ледяной пустоши девушка прижалась к дракону, а он послал ей телепатически улыбку.

Далеко впереди замерцала искорка. Она увеличивалась, но вместо диска или серпа, складывалась что-то непонятное, вроде как миниатюрная скульптурная групка… Миниатюрная? Наташа ахнула, прикрыв рот ладошкой, а потом пощупала иконку под простенько нарядным платьем.

Зрелище было немыслимым — хотя, с другой стороны, немыслимые вещи случаются сплошь да рядом.

В черноте пространства загребала ластами космические волны гигантская морская черепаха. Панцирь был изрыт как лик земной Луны. Голова чудовища побрала бы под видом парика Антарктиду. На спине, задами друг к другу, стояла четверка слонов с бивнями в африканский континент. На лобастых головах крепился огромной сковородкой без ручки целый мир с голубым пузырем атмосферы (вернее, атмополусферы), в которой плавали хлопьями мыльной пены облака. С краев круглого щита стекали на хоботы слонов тысячи водопадов. На орбите вокруг всего этого ансамбля титанических живых изваяний вращались малюсенькое солнце и крохотная луна. По водопадам извивались — Наташа моргнула — радуги о восьми цветах. Все это походило на что-то игрушечное. Погремушка Бога.

«Великий А'Туин несет Диск! — сказал мысленно Нуми Наташе. — Восемнадцать тысяч километров^[1] от носа до кончика хвоста. Поделка Создателя в свободное от творчества серьезных Миров время. Но получилось все же достаточно серьезно!»

— Боже мой — только и промолвила девочка.

Глазищи-моря Великого А'Туин — Звездной Черепахи бессмысленно глядели в непонятную космическую даль. Около него нежно клубилась тонкая туманность.

Никогда не поздно удивляться, не так ли?

«Ты — первый земной человек, увидевший своими глазами эту вселенную. Правда, есть один англичанин, — (в мыслеголосе Нуми прозвучала неприязнь), — но ему Мир Диска только снится, хотя и с большими подробностями»

Чудный мирок расстилался под ними, окаймленный океаном. Заливы, архипелаги островов и континенты лоскутами пестрели на нем. В центре высились заснеженные горы с шпилеподобным пиком посередине. Его вершина показалась девочке, высеченной в причудливое подобие сказочного дворца.

Внезапно полыхнули огоньки, на момент ореолом окружившие Наташу и дракона. Искорки ползли по чешуе Нуми, по Наташиным пальцам, волосам и ресницам как бледнеющие святлячки. Только вот цвета они были такого, что девочка не смогла подобрать нужного слова. А и не было такого ни на одном из множества земных языков. Вскоре пылинки света потухли.

«Вот мы и вошли в магическое поля притяжение Диска. И, эээ, Наташа? Рядом скачет… гм, прохожий. Надо поздороваться»

Мыслеголос Нуми в конце фразы прозвучал… гм, странновато. До сих пор девушке не приходилось улавливать что-то похожее на страх в его словах. Да и чего бы бояться дракону, даже к гибели в поединке относящемуся философски. Да вот сейчас-то вроде бы и зазвучало робко-примиренное уважение, что ли…

Наташа обернулась… и вцепилась мертвой хваткой в шею своего драконьего друга.

Рядом на Белом Коне Скакала Смерть.

С черепом вместо лица и костяными пальцами, сжимающими косу с кошмарным лезвием. На ремне, инкрустированному жуткими орнаментами, подпоясывающему бурую хламиду с капюшоном в стиле средневекового монаха, висела зловеще-красивая в безжалостной простоте выковки сабля. Копыта Белого Коня впивались в настилку пространства-времени пушечным грохотом далекого сражения.

— ПРИВЕТ ДРАКОНЕНОК… ХОТЯ, ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, УЖЕ МОЛОДОЙ ДРАКОН. ВИЖУ, УСПЕЛ ПОХИТИТЬ СЕБЕ ЦАРЕВНУ. УВАЖАЮ ТРАДИЦИИ.

Голос был неописуем. Словно тяжко падали целые горы в бездонные могилы.

— Здравствуй, Смерть! — с достоинством ответил Нуми. Наташины глаза сделались еще больше. Разговаривать со Смертью на «ты»?! — Ошибаешься, я еще никого не похищал. Она… она мой друг, я решил показать ей Мир Диска. Прости за дерзость, но Ты чем-то озабочен?

Смерть кивнул.

— Я РАССТРОЕН.

Наташа опять раскрыла рот. Расстроен?

— Из-за чего, позволь спросить?

— МНЕ НЕКУДА ДЕТЬ ЕГО. — В ладони Смерть держал спящего котенка. — ПЕСОК, ЗАМЕТЬ, НЕ ИЗТЕК НА НИ ОДНОМ ИЗ ДЕВЯТИ ЧАСОВ ЕГО ЖИЗНИ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ БЕДНОЕ СОЗДАНИЕ БЫЛО УТОПЛЕНО. В ЭТОМ ДЕЛЕ ЗАМЕШАН ОДИН ИЗ БОГОВ ДИСКА… И ДЕРЖУ ПАРИ — ОН ПОЖАЛЕЕТ О ТОМ, ЧТО МЕШАЕТ МНЕ РАБОТАТЬ.

И Смерть совсем явно посмотрел на венчающий центральный пик гор замок.

Тут, притихшая было Наташа, не удержалась:

— Простите пожайлуста…

Смерть повернулся к ней. В черных глазницах его пылали далекие взрывающиеся галактики. Должно быть, это Нуми каким-то образом разрушал химические вещества страха в ее теле, потому что Наташа, сильно робея, конечно, все же спросила:

— Вы «ОН»?

Смерть выглядел ошарашенным.

— РАЗУМЕЕТСЯ, БАРЫШНЯ. ДАМЫ НЕ ВЕРТЯТ КОСОЙ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ НЕ СТАЛЬНОЙ! — ответил он с оттенком укоризны.

— Да, конечно, извините… Просто… Вас описывают вроде бы правильно… Вы действительно так выглядите? Ой, простите за навязчивость…

— ИЗВОЛЬТЕ, ИЗВОЛЬТЕ. ВСЕГДА ПРИЯТНО ПОГОВОРИТЬ С ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОЙ МОЛОДЕЖЬЮ. РАБОТАЯ С ЛЮДЬМИ, УДОБНО ИМЕТЬ АНТРОПОМОРФИЧЕСКУЮ ПЕРСОНИФИКАЦИЮ. И НЕ ЗА ЧТО ИЗВИНЯТЬСЯ, СРАЗУ ВИДНО — НЕЗДЕШНЯЯ. ОТКУДА ВЫ РОДОМ, БАРЫШНЯ?

Наташа уже жалела о глупой своей храбрости.

— Солнечная система, планета Земля, СССР.

— О! ЗНАЮ, ЗНАЮ. ПРАВО, НЕ ХОТЕЛ БЫ Я ОКАЗАТЬСЯ НА МЕСТЕ ТАМОШНЕГО КОЛЛЕГИ.

Наташино любопытство чуть опять не вырвалось из-под контроля, но девочка вовремя прикусила язык.

Жуткий призрак Косца душ однако просто прочел ее невысказанные мысли. И явно он находился в хорошем настроении — это как-то струилось, излучалось из его застывшего мертвенного выражения. Наташа потом с дрожью спросила себя — каким же образом должен выглядеть Смерть в дурном расположении духа, раз даже его абсолютно неожиданное и невяжущаяся с подсознательным образом благосклонность способна внести смятение и могильный лед в сердце.

— ВИДИТЕ ЛИ, Я ВЫСОКО ЦЕНЮ СВОЕ СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ. А МОЙ СОРЕМЕСЛЕННИК НА ЗЕМЛЕ БУКВАЛЬНО УБИВАЕТСЯ СЛУЖЕБНЫМИ АНГАЖИМЕНТАМИ. НА ВАШЕЙ ПЛАНЕТЕ ЖИВЕТ ДОВОЛЬНО ВСПЫЛЬЧИВЫЙ НАРОД, НЕ ТАК ЛИ?

Это была еще одна неприятная мысль и Наташа поспешила сменить тему:

— Я однажды читала… Вас, нет скорее Вашего… коллегу описывают высоким бледным мужчиной в темных очках.

— ВОТ КАК? — вежливо сымитировал удивление Смерть. — ЗНАКОМ С НИМ ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ, А НЕ ЗАМЕЧАЛ СКЛОННОСТИ К МАСКАРАДУ. МОЖЕТ И ВПРАВДУ, ЧТО ЧУЖАЯ ДУША — ПОТЕМКИ.

Пауза в разговоре показалась девочке невыносимой.

— А что будет с котенком?

— ЭТО-ТО МЕНЯ И БЕСПОКОИТ, -ответил Смерть, уставясь на равномерно дышавший комочек. — НЕПОСРЕДСТВЕННОГО СОВЕРШИТЕЛЯ Я СЦАПАЮ, УВЫ, ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ, СЕМЬ НЕДЕЛЬ, ДВОЕ СУТОК И ВОСЕМЬ ЧАСОВ, ТОЧНЫЕ МИНУТЫ НЕ ВАЖНЫ. ЗА ЭТОТ СРОК СЕЙ СУБЪЕКТ ПЕРЕТОПИТ ЦЕЛУЮ КОШАЧЬЮ ИМПЕРИЮ, НО, К СОЖАЛЕНИЮ ЧАС ЕГО ЕЩЕ НЕ ПРОБИЛ. ОДНАКО С ТЕМ САМЫМ БОГОМ, ВПУТАВШИМСЯ В МОИ ОБЯЗАННОСТИ… — оскалом Смерть словно не переставал усмехаться, но сейчас зубов будто прибавилось. — ЖИТЕЛЯМ КОР СЕЛЕСТИ НЕ МЕШАЛО БЫ MEMENTO MORI, КАК В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ РАЗУМНО БЫЛО СКАЗАНО В ВАШЕМ МИРЕ.

— А Вы отдайте его мне? — неожиданно для себя попросила Наташа высоченную костлявую фигуру. Смерть призадумался на секунду.

— ОЧЕНЬ ОБЯЖЕТЕ, БАРЫШНЯ. ХОТЬ И ЛЮБЛЮ ЖИВОТНЫХ, ДА И НЕ ТАК ЗАНЯТ, НО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, СОГЛАСИТЕСЬ, ЧЕРТОГ СМЕРТИ НЕ СЛИШКОМ ПОДХОДЯЩЕЕ МЕСТО ДЛЯ СТОЛЬ ЮНОГО И ЖИВОГО ЗВЕРЕНКА.

Он легонько почесал котенка за ушком и щедрым жестом протянул Наташе мурлычущее тельце. Девушка осторожно приготовилась взять пушистый комочек, замирая от ужаса коснуться хотя бы и мизинцем мертвящих костяшек. Смерть, однако, явно не лишенный чуткости, вытряхнул зверушку из рукава прямо в ладони девочки. Котенок открыл изумрудные глазки и тонко мяукнул. Повернулся к Смерти и опять мяукнул. Тот сидел, выпрямившись в седле и смотрел на Наташу, молчаливого дракона и снова заснувшего котенка.

— ТАК, — изрек он. - НУ, СЧАСТЛИВОГО ПРЕБЫВАНИЯ НА ДИСКЕ. А, КСТАТИ, НЕ СТОИТ ЗАХОДИТЬ В КЛАЧ. ТАМ СЕЙЧАС ЧУМА РАБОТАЕТ. ВСЕГО ХОРОШЕГО, МАДМУАЗЕЛЬ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, AU REVOIR.

И исчез. Только что он был рядом и скакал с убийственой грацией на своем великанском коне, а в следующую секунду уже пропал. Наташа перевела дух, только сейчас поняв, как закоченела изнутри.

— Знаешь, — сказал задумчиво Нуми, — Не часто приходится видеть человека, который ведет светские беседы со Смертью… пусть даже Смертью из чужой вселенной. Ты отважнее настоящего дракона, моя царевна.

И не дожидаясь ответа — коего у Наташи не было — юноша-змей нырнул в атмосферу Мира Диска.